Неточные совпадения
Потом мать, приласкав его еще, отпускала гулять в сад, по двору, на луг, с строгим подтверждением няньке не оставлять ребенка одного, не допускать
к лошадям,
к собакам,
к козлу, не
уходить далеко от дома, а главное, не пускать его в овраг, как самое страшное место в околотке, пользовавшееся дурною репутацией.
Двор был полон всякой домашней птицы, разношерстных собак. Утром
уходили в поле и возвращались
к вечеру коровы и козел с двумя подругами. Несколько
лошадей стояли почти праздно в конюшнях.
Подъезжаете ли вы
к глубокому и вязкому болоту, якут соскакивает с
лошади,
уходит выше колена в грязь и ведет вашу
лошадь — где суше; едете ли лесом, он — впереди, устраняет от вас сучья; при подъеме на крутую гору опоясывает вас кушаком и помогает идти; где очень дурно, глубоко, скользко — он останавливается.
Пока люди собирали имущество и вьючили
лошадей, мы с Дерсу, наскоро напившись чаю и захватив в карман по сухарю, пошли вперед. Обыкновенно по утрам я всегда
уходил с бивака раньше других. Производя маршрутные съемки, я подвигался настолько медленно, что через 2 часа отряд меня обгонял и на большой привал я приходил уже тогда, когда люди успевали поесть и снова собирались в дорогу. То же самое было и после полудня:
уходил я раньше, а на бивак приходил лишь
к обеду.
Та
к как при ходьбе я больше упирался на пятку, то сильно натрудил и ее. Другая нога устала и тоже болела в колене. Убедившись, что дальше я идти не могу, Дерсу поставил палатку, натаскал дров и сообщил мне, что пойдет
к китайцам за
лошадью. Это был единственный способ выбраться из тайги. Дерсу
ушел, и я остался один.
Ввиду приближения зимнего времени довольствие
лошадей сделалось весьма затруднительным. Поэтому я распорядился всех коней с А.И. Мерзляковым и с частью команды отправить назад
к заливу Ольги. Вследствие полного замирания растительности Н.А. Пальчевский тоже пожелал возвратиться во Владивосток. Для этого он решил воспользоваться шхуной Гляссера, которая должна была
уйти через 2 суток.
На другой день чуть свет мы все были уже на ногах. Ночью наши
лошади, не найдя корма на корейских пашнях,
ушли к горам на отаву. Пока их разыскивали, артельщик приготовил чай и сварил кашу. Когда стрелки вернулись с конями, я успел закончить свои работы. В 8 часов утра мы выступили в путь.
С тем староста и
ушел. Матушка, впрочем, несколько раз порывалась велеть заложить
лошадей, чтоб съездить
к сестрицам; но в конце концов махнула рукой и успокоилась.
К своему ужасу он слышал, что пара уже гонится за ним.
Лошадь устала и плохо прибавляла ходу. Где же одной
уйти от пары? Анфим уже слышал приближавшийся топот и, оглянувшись, увидел двух мужиков в кошевке. Они были уже совсем близко и что-то кричали ему. Анфим начал хлестать
лошадь вожжами.
Часам
к десяти они
ушли далеко. Лес остался синей полосой на горизонте. Кругом была степь, и впереди слышался звон разогреваемой солнцем проволоки на шоссе, пересекавшем пыльный шлях. Слепцы вышли на него и повернули вправо, когда сзади послышался топот
лошадей и сухой стук кованых колес по щебню. Слепцы выстроились у края дороги. Опять зажужжало деревянное колесо по струнам, и старческий голос затянул...
Она надеялась, что он тотчас же уедет; но он пошел в кабинет
к Марье Дмитриевне и около часа просидел у ней.
Уходя, он сказал Лизе: «Votre mére vous appelle; adieu à jamais…» [Ваша мать вас зовет, прощайте навсегда… (фр.).] — сел на
лошадь и от самого крыльца поскакал во всю прыть. Лиза вошла
к Марье Дмитриевне и застала ее в слезах. Паншин сообщил ей свое несчастие.
Ольга Сергеевна прямо из-за самовара
ушла к себе; для Гловацкой велели запрягать ее
лошадь, а на балкон подали душистый розовый варенец.
— Да я ж почем знаю? — отвечал сердито инвалид и пошел было на печь; но Петр Михайлыч, так как уж было часов шесть, воротил его и, отдав строжайшее приказание закладывать сейчас же
лошадь, хотел было тут же
к слову побранить старого грубияна за непослушание Калиновичу, о котором тот рассказал; но Терка и слушать не хотел: хлопнул, по обыкновению, дверьми и
ушел.
Кириллов,
уходя, снял шляпу и кивнул Маврикию Николаевичу головой; но Ставрогин забыл прежнюю вежливость; сделав выстрел в рощу, он даже и не повернулся
к барьеру, сунул свой пистолет Кириллову и поспешно направился
к лошадям.
Выслушав эти новости, Егор Егорыч склонил голову; но когда Антип Ильич
ушел, он снова встрепенулся, снова кликнул старую ключницу и, объявив, что сейчас же ночью выезжает в губернский город, велел ей идти
к кучеру и приказать тому немедленно закладывать
лошадей.
Арслан-Хан, маленький человечек с черными усами, весь бледный и дрожащий, сошел с
лошади, злобно поглядел на Хаджи-Мурата и
ушел с Иваном Матвеевичем в горницу. Хаджи-Мурат же вернулся
к лошадям, тяжело дыша и улыбаясь.
(Прим. автора.)] и братьев, понеслась в погоню с воплями и угрозами мести; дорогу угадали, и, конечно, не
уйти бы нашим беглецам или по крайней мере не обошлось бы без кровавой схватки, — потому что солдат и офицеров, принимавших горячее участие в деле, по дороге расставлено было много, — если бы позади бегущих не догадались разломать мост через глубокую, лесную, неприступную реку, затруднительная переправа через которую вплавь задержала преследователей часа на два; но со всем тем косная лодка, на которой переправлялся молодой Тимашев с своею Сальме через реку Белую под самою Уфою, — не достигла еще середины реки, как прискакал
к берегу старик Тевкелев с сыновьями и с одною половиною верной своей дружины, потому что другая половина передушила на дороге
лошадей.
На этот раз Зотушка не дождался стаканчика и, выводив
лошадь, привязал ее
к столбу выстаиваться, а сам
ушел в свою конуру, где сейчас же и завалился спать.
Партия строилась
к походу, и, не сказавшись никому, я
ушел с гимназистами в противоположную сторону, и мы вскоре оказались на страшном обрыве, под которым дома, люди и
лошади казались игрушечными, а Терек — узенькой ленточкой.
Иванов. Может быть, может быть… Вам со стороны виднее… Очень возможно, что вы меня понимаете… Вероятно, я очень, очень виноват… (Прислушивается.) Кажется,
лошадей подали. Пойду одеться… (Идет
к дому и останавливается.) Вы, доктор, не любите меня и не скрываете этого. Это делает честь вашему сердцу… (
Уходит в дом.)
— Хошь обливайся, когда гонят в ледяную воду или
к вороту поставят. Только от этой работы много бурлачков на тот свет
уходит… Тут
лошадь не пошлешь в воду, а бурлаки по неделям в воде стоят.
— И то никто не узнает, а я и рад… Вот выправлюсь малым делом, отдохну, ну, тогда и объявлюсь. Да вот еще
к тебе у меня есть просьба: надо
лошадь переслать в Служнюю слободу. Дьячкова лошадь-то, а у нас уговор был: он мне помог бежать из орды на своей
лошади, а я обещал ее представить в целости дьячихе. И хитрый дьячок: за ним-то следили, штобы не угнал на своей
лошади, а меня и проглядели… Так я жив
ушел.
Полина Андреевна. Он и выездных
лошадей послал в поле. И каждый день такие недоразумения. Если бы вы знали, как это волнует меня! Я заболеваю; видите, я дрожу… Я не выношу его грубости. (Умоляюще.) Евгений, дорогой, ненаглядный, возьмите меня
к себе… Время наше
уходит, мы уже не молоды, и хоть бы в конце жизни нам не прятаться, не лгать…
Работа трудная, лес — вековой, коренье редькой глубоко
ушло, боковое — толстое, — роешь-роешь, рубишь-рубишь — начнёшь пень
лошадью тянуть, старается она во всю силу, а только сбрую рвёт. Уже
к полудню кости трещат, и
лошадь дрожит и в мыле вся, глядит на меня круглым глазом и словно хочет сказать...
Когда буря перед рассветом утихла, кучер и Борис тихонько запрягли
лошадей и тихонько же выехали, сами отперев ворота; но когда Борис также тихо подошел опять
к нашей двери, чтобы нас вывесть, тут Селиван увидал, что добыча
уходит у него из рук, бросился на Бориса и начал его душить.
По совету Стуколова, уговорились ехать в скит пообедавши. Перед самым обедом паломник
ушел в заднюю, написал там письмецо и отдал его Силантью. Через полчаса какие-нибудь хозяйский сын верхом на
лошади съехал со двора задними воротами и скорой рысью погнал
к Красноярскому скиту.
— Чтоб
к обительским
лошадям и подходить он не смел, — приказывал Патап Максимыч, — а коль Манефа тайком со двора пойдет — за ворот ее да в избу… Так и тащи… А чужим не болтай, что у нас тут было, — прибавил он,
уходя, Пантелею.
Жилин видит — дело плохо. Ружье уехало, с одной шашкой ничего не сделаешь. Пустил он
лошадь назад
к солдатам — думал
уйти. Видит, ему наперерез катят шестеро. Под ним
лошадь добрая, а под теми еще добрее, да и наперерез скачут. Стал он окорачивать, хотел назад поворотить, да уж разнеслась
лошадь, не удержит, прямо на них летит. Видит — близится
к нему с красной бородой татарин на сером коне. Визжит, зубы оскалил, ружье наготове.
Горданов
ушел к себе и сейчас же велел подать себе
лошадей, чтобы ехать в город с целью послать корреспонденцию в Петербург и переговорить с властями о бунте.
— Ну прощай! — сказал князь Андрей, нагибаясь
к Алпатычу. — Уезжай сам, увози чтò можешь, и народу вели
уходить в Рязанскую или в Подмосковную. — Алпатыч прижался
к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его, и, тронув
лошадь галопом, поехал вниз по аллее.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания
лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность
к партизанской войне. Он по ночам
уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. — Когда офицеры
ушли, Пьер подошел
к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех
лошадей и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицом, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы...